Самый лучший комсомолец. Том четвертый [СИ] - Павел Смолин

Как только подземные толчки закончатся, многочисленные строительные бригады тут же примутся за работу, сделав Дагестанскую АССР еще краше, чем она была до катастрофы! Отдельного упоминания заслуживает самоотверженный труд работников Министерства чрезвычайных ситуаций…

Закончив цитировать, неуютно поежился:

— Надо бы и мне съездить, а то все там, а я тут.

— Обязательно съезди, Сережа, — поддержала порыв Виталина.

— С другой стороны — Оля и «Ласковый май» там выступали, дед с товарищами из Политбюро тоже побывали, так что в принципе совесть чиста, — вступил я в нелегкую схватку с ленью. — Ну не станут же потерявшие все люди сидеть и размышлять: «а чего это Сережка Ткачев» до нас не снизошел?

— Не станут, не того полета птица, — фыркнула Вилка. — И вообще — без твоих подписей под докладом республиканских синоптиков было бы гораздо хуже. А так приготовиться успели, народ хотя бы сыт, согрет и не болеет.

— И это тоже верно, — благодарно улыбнулся я.

Эйдзи-сан разговора не понял, потому что вели мы его на французском, зато проникся цитатой из газеты, и остаток пути мы скоротали обсуждением землетрясений, сойдясь на том, что штука это архинеприятная.

Прибыв к «Будокану», в привычной коробочке из охраны прошли внутрь и до самого вечера я суетился как наскипидаренный, проверяя и перепроверяя все что можно. Даже заставил пару японских (потому что их не жалко) работников сцены повисеть над сценой, проверив крепления люстры с прожекторами на прочность. Довольный собой, свалил в гримерку за десять минут до начала запуска народа, включил транслирующий происходящее на сцене и трибунах телевизор и улегся Вилке на коленки — готовиться, так сказать. Наблюдая накапливающийся народ, я немножко стебался над аборигенами:

— В «Будокане» частенько проводят спортивные турниры — дзюдо, айкидо, карате, кендо, и, главное — сумо. У меня есть теория насчет зарождения этого потешного вида спорта. Поделиться? — поднял взгляд на гладящую меня по лицу Виталину.

Девушка с улыбкой кивнула, как бы невзначай свесив волосы так, чтобы огородить нас от окружающего мира — знает, что мне такое очень нравится.

— В древние японские времена, когда народ по большей части был тощий и низкорослый, местные феодалы посчитали забавным сгружать избытки еды в желудки наиболее крупных особей — чисто понты показать. Со временем идея развилась, и разжиревших японцев стали селить в отдельный загон — типа как в зоопарк, гостям хвастаться. Азиатская специфика дала свои плоды, и откармливаемые особи начали считать свое место в жизни за большую честь, и в чем-то были правы — качественно питаться в те времена могла только верхушка, значит толстяки могли считаться элитой.

— В Северной Корее так и считают, — поддержала разговор Вилка.

— В Южной, полагаю, тоже, — предположил я. — А еще в Китае, Индии, Африке и прочих грустных странах. Советской власти можно простить все ее грехи хотя бы за то, что она искоренила голод и превратила ожирение в то, чем оно и является — во вредное для здоровье заболевание.

— Продолжай.

— Так вот — в какой-то момент феодалы решили — ресурс есть, статус он дает, но было бы неплохо применять толстяков более практично. И тогда кому-то пришла в голову офигенно крутая идея — а давайте заставим их время от времени встречаться и врезаться друг в друга с разбега? «Ха-ха-ха, Хироичи-доно, смотрите как этот жирдяй смешно шлепнулся в песок!» «Вы совершенно правы, Одзава-доно, это самое смешное зрелище из всех, что я видел!».

Виталинин хохот прервал стук в дверь.

Сели как положено, я разрешил войти.

— Вас на весь коридор слышно, — заявила одетая в «концертное» красное платье с длинным подолом, вставившая в уши янтарные серьги, повесившая на шею колье с брильянтами (советское, мы ювелирку на экспорт неплохо гоним) и собравшая волосы в высокую прическу Кирико Такемура.

— Обиделись? — спросил я.

— Я всю жизнь жила в СССР, Сережа, — с улыбкой покачала она головой. — Так что уже давно смотрю на Японию как на что-то далекое. Пожила здесь, с людьми поговорила — чужие они мне, — улыбка потускнела, но Кирико быстро взяла себя в руки. — И я почти уверена, что сумо появилось именно так, как ты и описал. Но тебя мог услышать кто-то еще.

— Коридор защищен КСБ, — беззаботно пожал я плечами. — А вот этот девайс, — указал на включенную в розетку коробочку с тумблером. — Надежно забивает все существующие формы прослушки «белым шумом».

— Не КСБ, а КГБ, — поправила певица.

— Именно КСБ, — покачал я головой. — Комитет Сережиной Безопасности.

Поржали.

— Волнуешься? — спросила Кирико и сработала на опережение. — Не волнуйся и не переживай, увидев в зале каменные лица — я первое время пугалась, но это ничего не значит — японцы к буйному веселью не особо склонны, разве что на пьянках.

— Спасибо за заботу, товарищ старший (потому что недавно повысили за успехи) лейтенант, но я вообще не волнуюсь — если посчитать в целом, то я выступал перед пятнадцатью с хвостиком миллионами человек. «В моменте» рекорд пока в семь тысяч — львиная доля моих совхозников. А тут всего в два раза больше — четырнадцать тысяч мест. Фигня, справимся.

— А я немного волнуюсь — император все-таки придет, — призналась она.

— Всего лишь еще один слушатель с нюансами, — развел я руками. — Нам ли, пролетариям, перед каким-то фашиствующим дедом трепетать? И не таких уделывали!

— Ты прав, — широко улыбнулась Кирико и покинула нашу гримерку.

— Умеешь ты личный состав мотивировать, — похвалила Виталина.

— Самое главное — не врать, — поделился я хитростью. — И не выпендриваться — мне и вправду нормально. Да я вообще мыслями уже не здесь, а дома, с мамой платья обсуждаю. Семь минут работы, парочка поклонов — и все, задание Родины выполнено, Сережа молодец.

Народ наполнил трибуны — полный аншлаг! — в «вип-ложе» появилась императорская семья в полном составе и сопровождении премьер-министра Сато Эйсаку, пачки менее важных чинуш и нашей делегации во главе с Олегом Александровичем.

Концерт начался строго вовремя — японская пунктуальность покруче хваленой немецкой, и группа отыграла минутное, мелодичное интро, перетекшее в месяц возглавлявшую японские чарты песню «Stay with me» [ https://www.youtube.com/watch?v=4Q4JRVW5BFE&ab_channel=GuilhermeOS].

— Хороша Кирико, — когда песня закончилась, вынес я вердикт.

— Хороша, — согласилась Вилка. — Я бы так не смогла.

— Ты бы и не смогла? — фыркнул я. — Звучит как вызов!

— Таких вызовов нам не нужно! — фыркнула она в ответ. — Но вообще — я бы и лучше смогла.

— С этим спорить будет только слепоглухонемой кретин, — согласился я.

Потому что лучше моей Вилочки лучше нет.

Тем временем певица и музыканты отвесили вип-ложе глубокий поклон. Кирико не забыла толкнуть речь про большую честь, затем поприветствовала народ, похваставшись тем, насколько она счастлива видеть столько людей, и концерт продолжился.

— Пора, — без нужды напомнила Виталина через полтора часа.

— Пора, — согласился я, переоделся в костюм понаряднее, и мы по коридорам отправились к выходу на сцену. — Вот сейчас как-то немного заволновался, — признался я.

— Отставить волнение, курсант Ткачев! — наставила девушка меня на путь истинный.

— Есть, товарищ старший лейтенант! — проорал я в ответ, напугав тусующийся за кулисами японский персонал. — Извините, — не забыл им поклониться.

Весело, но не помогает — чужбина все-таки, другой человеческий материал. Молодец Кирико, в сложном регионе без сучка и задоринки работает. Ничего, скоро их долгий тур закончится, и они вернутся домой — в отпуск и записывать второй альбом. Ну и секретные и не очень госнаграды из рук товарища Андропова получать, куда без этого!

Отгремела последняя сольная песня, Вилочка принялась поправлять мне прическу и галстук-бабочку, а певица заговорила:

— А сейчас на эту сцену выйдет автор полюбившихся вам песен. Прошу вас принять его так же гостеприимно, как и меня.

Народ захлопал, я натянул на рожу улыбку и бодро прошествовал на сцену. Поклонившись вип-ложе, затем — зрителям, в конце — певице с музыкантами, подхватил дожидавшуюся меня гитару, подошел к микрофонной стойке и объявил:

— Песня посвящается жертвам бесчеловечных американских бомбардировок.

Народ озадаченно замолчал, и в кромешной тишине я взял первые аккорды старательно не «палимой» ранее песни «Город, которого нет». Я что, на японский текст не переведу?

Кирико тянула основную партию, я старался не испортить эффект «бэками» и помогал на припеве. Судя по накрывшей стадион буре оваций, эффект получился что надо.

— Сингл с этой песней поступит в магазины на следующей неделе, — поделился я новостью, когда шум подутих. — Все доходы от его продажи будут направлены в Центральный общественный фонд Японии.

Слушатели жест оценили и похлопали еще.

— А теперь, с вашего позволения, я бы хотел исполнить песню о потерянной навсегда любви, — объявил я, убрав гитару.

Народ, судя по аплодисментам, был не против,